Новый рассказ,(можно я посвящу его Жерими?:): Недостойная

Гудки… Опять, снова и снова. Он не хочет брать трубку, не хочет со мной говорить. Логично, я бы тоже не хотела с собой говорить после вчерашнего. Чёрт, бери уже трубку.

-Я вас слушаю.

Ну да конечно, самому ответить никак. Отправил свою бабушку, которая ненавидит «Испорченную дрянь».

-Миссис Брук, прошу позовите Джерими, нам очень нужно поговорить.

-А он уверен, что это вам нужно, а не только вам, мисс Геймс?

-Да.

Ушла. Её противные тяжёлые шаги. А как она любила смотреть на мою юбку. Можно подумать, это я её сама придумала одеть. Скажите спасибо внуку, миссис Брук.

-Да?

Этот голос…И вся уверенность испарилась так быстро, как убегает от меня мой кот.  Немного сонный, усталый, без хрипов, но не высокий, не громкий, любимый, до тошноты родной. Этот голос будил меня с утра. Этот голос признавался мне в любви, этот голос в наш первый день сказал…

-Ты так и будешь молчать?

-Прости.

-Что ты хотела?

-Я очень хотела извиниться. Ты знаешь, я не умею просить прощёния, но я должна. Мы можем встретиться?

Я увидела себя в зеркале у телефонного столика. И первая мысль, что возникала, миссис Брук была права. Я никогда бы, слышите, никогда не разрешила своему сыну или внуку встречаться с такой девушкой. Каштановые волосы, полуволнистым комком болтались по лопаткам, в одних трусах и майке. Простая, никакая, отврательная, даже для себя. А он… Он был волшебным, он был богатый, но мне было всё равно, я его просто любила. Вот так просто, наивно, честно и сильно. Для него я хотела быть идеальной, вставать раньше его, приглаживать растепленные волосы, целовать в лоб и идти готовить ему завтрак.

А получалось паршиво. Я спала до полудня, кофе готовил он, оно было идеальным, будил меня, целуя в лоб и приглаживая растепленные волосы. И каждое утро я обещала себе, то завтра всё будет по-другому. Но завтра было всё то же самое. А вчера я добела нас обоих. Я плохо помнила, что было. Я не пила, весь вечер отказывалась и до последнего отказывалась иди с ними в клуб. А ещё я ненавидела его друзей. А себе установку, что он мой и только мой, не могла видеть никого рядом с ним.  Помню, как он держался за голову, барабанил пальцами по столу. Кажется, я разбила нос одну из парней, а той блондинке повезло ещё меньше. Что тогда было? Почему я на них набросилась. Я не умею извиняться, я и не буду. Но он был другое, ради него надо наступить на себя, первый раз в жизни.

Джери вздохнул, глубоко, печально, как бы сожалея.

-Когда?

-Когда ты сможешь?

-Чем быстрее, тем лучше. Сегодня в три. Сама знаешь где.

И он повесил трубку.

И опять я всё забыла, три пятьдесят две, я утонула в его глазах, я мямлила и говорила что-то невнятное, сто раз извинялась. Ну почему я всегда теряюсь, когда вижу его, почему не могу быть той девушкой, которая достойна его? А он только улыбался, не слышал, что я говорю, не видел как я волнуюсь. Любил ли он меня? Да. Простил? Не знаю, и не узнаю, наверное, никогда. Но мы были снова вместе. Мы были рядом, а он улыбался, а я была дура, смиритесь миссис Брук. Ваш внук самый лучший, ваш внук самый красивый. И он мой.